 
Начиная с1815 года, провинции нынешней Бельгии входили в состав объединенного государства Нидерланды.
Король Вильгельм I (Виллем I) считал своим долгом укреплять монархию, не забывая при этом демонстрировать время от времени либеральные новации. Заботясь об подъеме уровня экономического развития страны он, в частности, поддерживал нараставший в это интерес к научным исследованиям в области ботаники и их практическому применению, справедливо полагая, что это послужит сокращению зависимости страны от экспорта продовольствия и сельскохозяйственного сырья. Одним из свидетельств его активности было создание в 1817 году Ботанического сада (Botanic Garden of Buitenzorg) на Яве для сбора и изучения на территориях колоний растений, пригодных для разведения в Нидерландах и на принадлежавших ей заморских землях . Сейчас этот сад имеет название Богорский ботанический сад ( "The Bogor Botanical Gardens"), находится в ведении Indonesian Institute of Sciences, располагает коллекцией из 14000 видов растений и занимает территорию в 87 Га в 60 км от Джакарты.
Ситуация с достижениями в биологических науках в Южных Нидерландах (т.е. в теперешней Бельгии) к этому времени была хуже, чем в центральной части страны, где уже начали активно создаваться ботанические и садоводческие сообщества, не говоря уже о Франции и Англии, имевших сложившиеся научные школы. В Брюсселе устраивались лишь выставки под эгидой Общества «Flora Society» в помещениях первого небольшого сада «Ancienne Cour», унаследованных еще от общедоступной школы, созданной в начале двадцатилетнего периода правления Франции и прекратившей свою деятельность в 1902 году.
Ощущалась острая потребность в устройстве фундаментального ботанического сада с целью размещения и последующей акклиматизации полезных растений из дальних стран, подготовке специалистов по растениеводству для аграрной отрасли, обеспечивавшей страну продовольствием, сырьем для медицины и промышленности. Ученые, исследователи в сфере естественных наук выражали горячую заинтересованность в создании общенационального ботанического центра с солидной материальной базой и возможностью распространения передового знания.
Множество политиков, интеллектуалов и бизнесменов также продемонстрировали поддержку начинанию. Факт состоял в том, что буржуазия быстро превратившаяся в значимый социальный слой в начале XIX века, считала себя обязанной заслужить одобрение общества и сделать нечто, на ее взгляд полезное. Поэтому поддержка идеи создания в Брюсселе ботанического сада была с ее стороны естественным желанием небольшими средствами поучаствовать в становлении дела, казавшегося столь перспективным с точки зрения развития сельского хозяйства и производства, а также весьма востребованного с моральной точки зрения.
Привезенные из колоний экземпляры невиданных растений произвели неизгладимое впечатление на обывателей. Новые идеи для украшения домов и садов увлекали массовую публику и тоже подогревали интерес к саду, как месту где диковины можно увидеть, купить и научиться за ними ухаживать. Потребительский интерес в обществе превалировал над научным, но известная тяга к зкзотике тоже способствовала прогрессу.
Даже городские чиновники, на рассмотрение которых были переданы многочисленные заявления о необходимости выделения территории для сада не смогли «аргументированно» притормозить процесс, ссылаясь на множество других важных проектов, и были вынуждены вскоре внести свою лепту в обоснование срочности реализации предложений, особенно учитывая высочайшую поддержку начинания со стороны короля. Они заговорили о необходимости сделать Брюссель одним из самых великолепно украшенных, приятных и цивилизованных городов Европы и не поскупились на пышные слова о сопричастности к духу и потребностям нации.
Возникла уникальная ситуация когда Новый Ботанический сад Брюсселя оказался остро необходим практически Всем!
Аргументы общественной полезности, образования плюс повальная увлеченность природой среди среди влиятельных слоев населения нашли свое отражение в решительном письме некой инициативной группы в адрес властей города. В нее входили:
Pierre-Auguste Drapiez родом из Лиля, сын обогатившегося во время революции якобинца, получил престижное образование в области химии, участвовал в походах Наполеона, переехал в Голландию и вернулся к научной деятельности попутно основав фабрику по переработке сахарной свеклы. В диссертации, которую он представил в Академию Брюсселя в 1916 году он выступал уже как ученый, видевший в ботанике науку, которая может решить многие проблемы человечества. Преподавая химию и естественную историю в Музее Брюсселя он получил возможность созерцать печальное состояние в котором находился «jardin de la cour» и озаботился идеей нового ботанического сада. Заручившись поддержкой богатых людей, разделявших его увлечение естественными науками, он объединил их под эгидой общества «Flora», получившего персональную протекцию Вильгельма I. Научная деятельность Drapiez вплоть до 1830 года была также чрезвычайно обширной и затрагивала орнитологию, физику, химию и ботанику, дополнялась интенсивными контактами с ведущими мировыми учеными и специалистами, а также усилиями на почве просвещения. Таким образом, когда он писал в 1825 году письмо властям Брюсселя, он имел устойчивую научную репутацию, обширные связи в общественных кругах Брюсселя, поддержку короля и был главной движущей силой проекта.
Corneille Van Gheel викарий прихода Notre-Dame du Finister в Брюсселе и соавтор многих выступлений Drapiez.
Jean-Baptiste Meeus-Wouters человек с солидным личным состоянием и влиятельный банкир одновременно. Он был также дядей будущего главы "Société_Générale", а его жена приобрела солидную репутацию в садоводческих конкурсах проводившихся в столице.
Joseph van Volden de Lombeke был весьма состоятелен и занимал должность городского консультанта, а также состоял членом местного парламента и депутатом национального конгресса. Он также был членом административного комитета Совета Брюссельского музея.
Louis de Wellens являлся мэром Брюсселя с 1819 по 1830 год, считался крупным землевладельцем и был одним из первых управленцев "Societe Generale." Он примкнул к группе в тот день, когда было подписано письмо королю Вильгельму I.
Итак, было публично озвучено предложение об учреждении компании с ограниченной ответственностью для создания нового ботанического сада и участии города Брюсселя в качестве ее акционера. Несколько месяцев переписки с городскими властями завершились принятием инициативной группой ряда предложенных поправок, гласивших в том числе, что сад будет открыт для публики каждые вторник, среду и субботу с 10 до 15 и что, город, передающий при организации нового сада последнему имеющиеся у него в существующем «jardin de la cour» деревья и кустарники, будет иметь возможность проводить оплачиваемые муниципалитетом уроки ботаники в новых помещениях сада. Таким образом, обеспечивались возможности для отдыха и образования, столь необходимые современному городу.
Указом Вильгельма I от 28 мая 1826 года утверждено создание Королевского Садоводческого Общества Нидерландов (Royal Horticultural Society of Netherlandes). 1 июля король установил ежегодную субсидию для Общества в размере 6000 флоринов как свидетельство его расположения и заинтересованности в предприятии. Благодаря этому совет директоров смог законно оформиться и развернул активную деятельность.
Уставный фонд общества изначально должен был составлять 200000 флоринов за счет выпуска акций по 500 флоринов каждая. Совет директоров состоял из 5 членов жителей Брюсселя, причем каждый из них долен был иметь не менее 5 акций.
Президентом был Baron de Wellens, секретарем правления Drapiez (им он оставался до своей смерти в 1957), Van Geel ассистентом секретаря, Baron van Volden de Lombeek казначеем, Meesus-Wouters управляющим директором. Мер Брюсселя руководил ежегодным собранием Общества, решения на котором принимались при поддержке не менее 3/4 акционеров обладавших не менее чем 3/4 всех акций.
Король, демонстрируя поддержку начинанию, приобрел 10 акций и дотировал 1000 флоринов из своего кошелька. Он даже выступил с перспективным планом создания в будущем еще и зверинца, но в последствие проект не состоялся в основном по финансовым причинам.
Было должным образом составлено и опубликовано обращение с изложением задач и стратегии действий общества для привлечения средств частных лиц и организаций. Были заявлены грандиозные планы формирования исследовательского центра для избавления страны от статуса импортера и превращения ее в экспортера продукции растениеводства, что должно было стабилизировать торговый баланс, а еще лучше склонить чашу весов в пользу экспорта. Говорилось об учреждении школ ботаников для садоводства и лесного хозяйства, с целью улучшения местных сортов и устройства питомников для удовлетворения нужд всей страны. Заявлялось о возрождении виноделия и внедрении технологии получения натурального шелка. Планировались исследования по улучшению качества почв и возможности их адаптации для разных культур.
В обращении говорилось о том, что акции будут выпускаться в соответствии с потребностями общества, а средства для развития должны пополняться доходами от продажи декоративных и полезных культур, которые общество будет выращивать. Мэр города, будучи большим оптимистом проекта, не сомневался в том, что общество сможет выплачивать своим акционерам по 4.5% годовых.
Jean-Baptiste Meeus-Wouters предоставил в распоряжение общества выкупленный им за 20500 флоринов участок земли, протянувшийся от Rue Royale до места, в последствие ставшим Place Rogier . Были добавлены еще два небольших участка и площадь будущего ботанического сада составила внушительные 6 га и 37 акров. Участок был очень хорошо обеспечен водой. Все было в наличии, чтобы создать ботанический сад способный соперничать с известными Jardin des Plantes и музеем естественной истории (Museum of Natural History)в Париже, которые были образцом и точкой отсчета для француза Drapiez.
Предполагалось объединить в одном месте школу лесного хозяйства,школу внедрения новых культур, теплицы, оранжереи и выставочный зал.
В марте 1826 года Совет директоров Общества объявил конкурс на проект зданий ботанического сада. Известный специалист Tilman-Francois Suys, являвшийся королевским архитектором, представил свои замыслы, включая план сада, но затраты для их реализации были непомерными. Тогда установили жесткие рамки стоимости проекта которым нужно было соответствовать. Tilman-Francois Suys, не смог должным образом преобразовать свой план и Совет директоров в итоге принял план, предложенный Francois Gineste, декоратором по профессии, как более экономичный, креативный и простой. Несмотря на поражение в конкурсе известный архитектор, тем не менее, в последствие получил вчетверо больший заказ и не остался в накладе.
Строительство началось летом 1826 года, а 1828 году году основные здания и инженерные системы были готовы к размещению растений.
Эксперты произвели оценку коллекции старого ботанического сада и определили ее стоимость в 12500 флоринов. Затем растения были перемещены в новые помещения, положив начало коллекциям нового ботанического сада.
Для расширения и пополнения коллекций члены общества завязали контакты с самыми успешными в то время специалистами в области естественных наук. Было утверждено звание члена-корреспондента Королевского Садоводческого Общества Нидерландов, присуждавшееся в том числе, его активистам, продвигавшим идеи общества под его патронажем в рамках созданной широкой сети локальных организаций . В результате, уже в феврале 1828 года была получена большая партия семян из консульства Нидерландов в Нью Йорке. В июне 1829 года профессор ботаники Dargelas, основатель Линнеевского общества Бордо, ставший членом-корреспондентом Королевского Общества написал мэру Брюсселя об отправке 130 образцов семян из Ботанического сада Калькутты в адрес нового ботанического сада. Brisseau de Mirbel, назначенный управляющим Королевского сада в Париже (Jardin du Roi) предложил Королевскому Обществу Нидерландов обмениваться для взаимной выгоды двойными экземплярами семян и обещал поделиться из новых поступлений, приходящих из дальних стран. Он предложил также пользоваться дипломатической почтой, чтобы избежать дополнительных почтовых издержек и привлекать зарубежных членов общества на благо развития естествознания.
Многие известные ботанические сады помогали новому Ботаническому саду Брюсселя на первых шагах его становления. Например в 1829 году ботанический сад Санкт Петербурга где работал F.Fischer, ставший членом корреспондентом Общества, прислал семена «из страны с нетронутой природой» среди которых были семена белого абрикоса.
Благодаря этой эффективной системе Брюссель становится центром притяжения всего заинтересованного в садоводстве и в ботанике в Нидерландах. И когда Вильгельм I принял в 1829 году решение учредить в Брюсселе Королевский Гербарий это соответствовало изменившемуся статусу города. Гербарий, основаный среди прочего на престижных японских коллекциях принадлежавших Philipp von Siebold и коллекциях Carl L. Blume с Явы, был размещен в установленном месте в начале сентября. Однако не стабильная политическая ситуация вынудила задуматься о перемещении коллекции в Лейден что и случилось 9 декабря 1830 года. Так Бельгия в результате революции приобрела независимость, но лишилась богатейшей научной коллекции.
Но это было потом, а пока повседневная жизнь нового ботанического сада Брюсселя определялась работой садовников и строителей. В 1828 году наряду с расширением ботанических коллекций приступили к выгонке сезонных овощных и декоративных культур на продажу. Ключевой фигурой в этой деятельности становится Francois Bresiers, главный садовник и старейший работник Jardin de la cour известный своей профессиональной репутацией.
В 1829 году сооружение зданий было завершено и 1 сентября 1829 года состоялась первая выставка, на которой победителям вручалась учрежденная медаль Королевского Садоводческого Общества Нидерландов. Тогда же в саду был установлен бюст Карла Линнея, чья система классификации использовалась в школе ботаники общества. Помещения Школы имели концентрическую форму подобно школе знаменитого Padua Botanical Garden(1545) - следующего по возрасту после самого первого ботанического сада Европы в Пизе (1543).
Странным образом при таком комплексном подходе к становлению всех аспектов жизни нового крупного научного центра довольно долго отсутствовал журнал с именем Брюссельского Ботанического сада. Об этом не забыли и Совет общества еще в конце 1826 года доверил Van Ghell основать "Annals of the Royal Horticultural Society of the Netherlands" для укрепления статуса и известности. Ежегодник должен был служить трем целям: информировать о последних поступлениях в ботанические коллекции, рассказывать о современных методиках выращивания растений и разъяснять ошибочность некоторых устоявшихся представлений. Но журнала так и не было вплоть до начала 1857 года.
Другой неудачей этого периода можно считать проект, который иначе как социальной утопиией назвать трудно. В 1829 году общество решило заняться благотворительностью как в связи с принятой в то время обязанностью для значимых особ быть филантропами, так и в виде благодарности городским властям. Решили основать профессиональную школу для 8 студентов садовников, выбранных в сиротских приютах Брюсселя и 4 сыновей работников сада. Было быстро подписано соглашение с администрацией приютов, в соответствии с которым Общество брало на себя обязанность содержания учеников и их обучения рисованию, ботанике и садоводству, оплачивало необходимые книги. Проблемы начались скоро. Некоторые из учеников начали злоупотреблять предоставленными возможностями в ущерб уставленным целям и целыми днями отсутствовали в школе. Строгость и контроль привели к еще более н приемлемому поведению. Встал вопрос об отчислении, но «гавроши» сами куда то исчезли.
Эксперимент постарались продолжить, но после повторного разочарования Совет Общества удалил летом 1830 года вновь собранную группу сирот из школы. Получив такой печальный и очень дорого стоивший опыт, Совет положил конец проекту. Позднее студентов садовников набирали снова, но уже не на основе благотворительности.
Торжественное открытие Ботанического сада Брюсселя было анонсировано в прессе на конец августа 1829 года. Было решено, что открытие совпадет с первым конкурсом садоводов, организуемым Обществом. Как это обычно бывало, на подобных конкурсах чаще всего поощрялись растения, совсем недавно привезенные в страну, лучше всего акклиматизированные, экземпляры, дающие самые необыкновенные плоды, плодовые деревья и кустарники с максимально широким диапазоном времени созревания. Эти критерии свидетельствуют о господствовавших вкусах, потребностях и пристрастиях.
Празднование также включало Countryside Festival, бал и фейеверк. Король выделил специальный грант для организации торжеств. Бал посетили 1300 человек из числа элиты, так как билеты распространялись только по запросу акционеров Садоводческого Общества.
Газеты писали о огромных толпах на бульварах, примыкающих к саду и о том, что празднование было видно из многих мест вокруг. Все отмечали яркую и артистично выполненную иллюминацию, окаймлявшую прекрасный комплекс теплиц изысканными линиями. Главный купол был разделен на сектора цветного стекла и искусно подсвечен. Фронтоны содержали королевские инициалы и знаки общества сверху на каждом крыле здания. Все вокруг было украшено гирляндами. Собравшиеся восхищались мощными струями фонтанов, переливающихся всеми оттенками синего цвета благодаря множеству прожекторов. Танцевальный зал с паркетными полами и чудесным освещением был устроен в холле лесной школы. Завершающим аккордом стал фантастический фейеверк, не оставивший равнодушным никого. Приглашенный на торжество известный бельгийский художник Henri van Assche (1774–1841) пейзажист, которого называли "Мастер изображения водопадов" ("The painter of waterfalls"), по такому случаю несколько изменил своим водным пристрастиям и отдал должное феерии огня. Его впечатление от увиденного мощно отражено на картине, находящейся сейчас в ведении Ботанического сада.
 
Итак, в сентябре 1829 года ботанический сад был с помпой открыт. Настроение учредителей Общества было чрезвычайно оптимистичным и они продолжали уверенно двигаться по направлению своих целей. Их единственной заботой было изыскание средств, для оплаты накопившихся огромных счетов.
Бельгийская революция августа - сентября 1830 года, народное восстание которой кстати началось после сильного романтического подъема вызванного оперной постановкой 25 августа в Брюсселе, привела к отделению фламандской и валлонской территорий от Нидерландов и образованию самостоятельного государства Бельгия с формой правления парламентарная монархия.
Теперь Ботанический сад управлялся Королевским садоводческим обществом Бельгии, что само по себе не улучшило его финансового состояния.
Кардинальное оздоровление началось только после 1870 года, когда сад стал собственностью государства. Фотография восьмидесятых годов XIX века дает представление о том, как выглядела центральная часть сада.
Этот период отмечен для сада двумя тенденциями. Во-первых, отголоском колониальных завоеваний в Африке стало пополнение коллекций растениями из Конго. Во-вторых, городские власти решили использовать возможности территории сада с целью создания создания своего рода культурного очага, стали устраивать здесь художественные выставки, музыкальные представления, а также разместили многочисленные скульптурные композиции для создания прогулочно-созерцательной атмосферы.
В сороковые годы XX века "новому" ботаническому саду в старой части Брюсселя, пришла пора поменять свое название на "старый", но не потому, что ему исполнилось более 110 лет, а в связи с возникшей необходимостью переезжать на новое место. Строительство железной дороги должно было осуществляться обязательно на его территории и никакие локальные изменения проблему не решали. К чести властей, за несколько лет раздумий решение они нашли и предоставили для "нового" "нового ботагического сада" замечательное перспективное место. Кстати, "старый" "новый ботанический сад" тоже не канул в лету и получил в итоге статус культурного центра "Le Botanique" полностью на культуре и сосредоточившись. Сейчас он его окружает современная архитектура.
В 1965 был открыт для публики грандиозный оранжерейный комплекс "Plant Palace". Изящен и интересен "Balat Glasshouse". Функциональны и современны здания научно-исследовательской направленности, расположенные рядом с главным входом. Сегодня сад располагает коллекцией, насчитывающей 18000 видов растений и позиционирует свою миссию так:
-исследовать растения всех широт от местных до тех, что родом из Африки (приоритеты: кофе, семейство акантовые, водоросли, лишайники, мхи и грибы)
-осуществлять регулярные экспедиции для классификации не известных науке растений
-сохранять и защищать растения в местах их естественного обитания взаимодействуя с ботаническими садами по всему миру
-быть готовым к восстановлению исчезнувших или находящихся под угрозой исчезновения растений выращивая их в коллекции или сохраняя семена (приоритеты: дикие родственники фасоли для выведения перспективных культурных сортов)
-знакомить людей с красотой и биоразнообразием растений.
Вот эту красоту и разнообразие хотелось увидеть в условиях жесткого лимита времени и мало подходящего сезона (конец февраля).
Для приезжающих зимой в саду подготовлен специальный маршрут (Promenade d'hiver), рассчитанный на два часа и представляющий растения, соответствующие времени года, но если довериться своей интуиции, то можно увидеть гораздо больше.
На пути от входа в сад к замку ("Château de Bouchout") и комплексу "Pachthof" (туристическая инфраструктура) множество полянок и куртин с нарцисами, нандинами, папоротниками, подснежниками, морозниками и эриками, а также великолепных водоплавующих "погазонуходящих" птиц.
 
 
Château de Bouchout
Pachthof
Скромная коллекция листопадных магнолий не вдохновляет пока цветами, но интригует формой, фактурой и тональностью бутонов, терпеливо ожидающих тепла и часа своего чудесного превращения.
В период своего цветения магнолии украшают с восточной стороны пространство перед Дворцом растений ("Plant Palace"), а с западной стороны он весь открыт солнцу.
Тринадцать оранжерей Дворца отданы экзотическим растениям. Тематически они представляют субтропики (бананы, цитрусовые, имбирь, рододендроны и камелии), тропические леса (лианы, деревья-гиганты, фикусы и др.), влажные тропики (орхидеи и фуксии, горные растения), средиземноморье, растения, выращиваемые на плантациях (кокосы, какао, хлопок, рис, кофе и др), пустыни, саваны (баобабы, бутылочное дерево), а также рассказывают о 450 миллионах лет растительной эволюции.
Всегда выглядит нарядно эхеверия.
"Crincless" "Laui"
После влажного тепла оранжереи на улице сухо и холодно. В тени вообще зима. Но на территории сада в нескольких местах встречаютс гамамелисы, для которых цветениев феврале является нормой . Его желтые и красноватые цветы необычной формы выглядят настоящим чудом среди замерзших капелек на хвойниках и покрытой инеем травы. Весна скоро!
Здесь же ловят первые теплые солнечные лучи баданы. Из множества существующих сегодня сортов самые удивительные с белыми цветками, некоторым из них были присуждены премии AGM (Award of Garden Merit) Королевским садоводческим обществом в Лондоне. В число призеров входит бадан «Silberlicht», имеющий пышные, воздушные соцветия из крупных белых цветков с едва уловимым бордовым оттенком. Это самый долго цветущий бадан.
Дальше аллея проходит среди полянок, покрытых коврами цветущих цикламенов, мимо охотничьего павильона ("Pavillon de chasse",) вдоль цветущих вересков за пределы зимнего туристического маршрута.
Здесь царство хвойных растений (Coniferetum). Оно огорожено плотным многоликим строем великолепных деревьев хвойных пород, словно средневековая крепость стеной с башнями и башенками.
Внутри "крепости" атмосфера покоя и тишины.
Опережая события трудно удержаться, чтобы не сказать:" Такую коллекцию поискать!" Почему ее не предлагают посещать зимой, когда многие хвойники приобретают самую выразительную за весь год окраску, не понятно. А теперь некоторые детали.
Многие вечнозеленые с Востока. Например кунингамия ланцетовидная (Cunninghamia lanceolata) семейства Кипарисовые. В Европе ее используют как парковую культуру, а в Китае в качестве одного из основных источников древесины стойкой к разрушению и воздействию насекомых. Хорошо растет на высотах свыше 800м в условиях повышенной влажности.
Тему Востока продолжает богатое собрание криптомерий (Cryptomériа), считающихся национальным деревом Японии. Здесь они не достигают, как на родине, 50м высоты, но завораживают разнообразием цветовой гаммы и создаваемым ощущением мягкости, расслабленности и покоя.
Увлекательное занятие - рассматривать хвойники вблизи.
Эффектны многочисленные, хорошо сгруппированные ели.
Небольшой перекресток двух аллей украшает кипарисовик Лавсона (Chamaecyparis lawsoniana Тamariscifolia). Эта карликовая форма впервые появилась в культуре в 1923 г. в саду Кальмхоут под Антверпеном.
Следом начинается территория сада полезных трав (Herbetum jardin systematique). Центр внимания здесь - старинная оранжерея Balat Glasshouse (1854). На поляне вокруг нее растения сгуппированы по семействам.
У самого входа в сад посетителей встречают лютиковые (Ranunculaceae), сразу же привлекает внимание морозник зеленый (зеленоватый), редкое для ботанических садов растение.
А совсем рядом расположились представители семейства кирказоновые (Aristolochiaceae). Копытень хвостатый. Его родина – Северная Америка.
По соседству расположился сад лекарственных растений. Растения распределены по тематическим группам, каждая из которых имеет специальный указатель, один из них к примеру информирует о видах, используемых при лечении проблем органов дыхания, другой для гормональной системы.
Лекарственное растение эфедра известно своими целебными свойствами уже более 5000 лет. Ее невыразительный внешний облик, мало меняющийся в течение года, редко останавливает взгляд не специалиста. Ботанический сад Мейсе обоснованно старается исправить такую ситуацию и предлагает серьезную коллекцию этих растений, в которой много экземпляров в возрасте нескольких десятилетий.
Артишоки здесь зимуют под легким укрытием.
Завершая намеченный маршрут, по пути к замку, нельзя не обратить внимание на это диковинное дерево. Такое впечатление, будто стая морских ежей, словно спасаясь от кого то, взбежала по стволу и рассыпалась по дереву кто как сумел. Табличка под деревом разъясняет, что это гледичия каспийская (Gleditsia caspica Desf) семейства бобовые. Позже выяснилось, что растение родом из Восточного Закавказья, в природе встречается редко (исчезающий вид), но культивируется для одиночных посадок в парках.
 
Этот "короткий" репортаж о том, что можно увидеть на территории, составляющей не более одной трети от всей площади поместья. Но даже такое не подробное знакомство убеждает в том, что Jardin botanique Meise заслуженно считается одним из лучших в Европе и регион Брюсселя по праву гордится своим флагом с изображением желтого ириса на синем фоне. Ирис напоминает жителям о реке Сенне (Senne), на берегах которой возник город Брюссель и которую не стоит путать с Сеной (Seine) протекающей через Париж. Вдоль берегов Сенны росли желтые ирисы, пока в XIX веке реку в городской черте не спрятали под землей в угоду строительному буму, преобразившему столицу.
Дополнительный фотоотчет о посещении ботанического сада можно посмотреть здесь.
|
